Чалидзе 8

Счастье

Счастьем, по-видимому, называют обилие локальных радостей и отсутствие ощущения неудовлетворенности автоматизмов. Это означает, что в состоянии счастия человек тратит волю более или менее пропорционально тому, сколь значимы его автоматизмы (т.е. в соответствии с характером). Это означает, что для счастья нужно обеспечить внешние воздействия и возможности удовлетворения так, чтобы они соответствовали характеру, что иногда было бы возможно, если бы человек мог составить реестр значимости своих автоматизмов. Поскольку в каждый момент человек, как правило, может сказать, что ему хочется, и чего больше, то, казалось бы, составление такого реестра на данный момент принципиально осуществимо. Но это не так, ибо, во-первых, вмешательство сознательной воли вослед коллективной уже накладывает на человека много запретов, и эти запреты часто не осознаются человеком (вытеснение желаний); во-вторых, если человек ощущает, что ему «хочется», то это часто означает «хочется, чтобы хотелось» в соответствии с ценностью желаний и идей в тех иерархиях, на участие в которых человек претендует, т.е. наблюдается частичное замещение желаний автоматизмом иерархического роста, в силу чего происходит накопление неудовлетворенности вытесняемых желаний.

Практическое счастье на некоторый период времени, однако, наблюдается: речь идет об эффективных затратах воли на удовлетворение наиболее сильных автоматизмов, покуда они не адаптировались или не проявилась гнетущая неудовлетворенность других, «забытых» автоматизмов. Некоторые люди вспоминают о детстве, как о счастливой поре; в детстве много незнакомого вокруг, и адаптация не столь губительна для повторения радостей.

В целом, однако, человек очень давно сделал выбор между счастьем и цивилизованностью. Тем более ценно построение индивидуальных суррогатов счастия, и многие люди преуспевают в этом, формулируя цели, достигая их и убеждая себя, что это и есть счастье.

Иерархии

Кик я уже говорил, у животных и на ранних стадиях эволюции у людей положение в иерархической структуре определяется, по-видимому, объемом собственно воли, если отвлечься от усложнений, связанных с возникновением групп, в которых индивидуум, располагая волевым суррогатом ближних, может успешно конкурировать с более сильной волей. Однако эта оговорка касается межгрупповой иерархической борьбы

Поиск и накопление путей проявления воли, волевой обмен и ненасытность инстинкта увеличения объема воли привели к дроблению этой основной иерархии в человеческом обществе. Можно думать, что уже во времена раннего палеолита могли приобрести значение такие иерархические признаки, как изощренность методов охоты, способности в приготовлении орудий и другие. Эти признаки, проявляясь у разных людей, должны были дать начало расслоению внутри основной волевой иерархии. Появление ремесел, усложнение методики общения с богами, активизация соперничества сообществ приводили постепенно к дальнейшему иерархическому расслоению. В главе «Победа слабых» я подробнее обсуждаю процесс вытеснения первоначального, если угодно, «животного» иерархического признака — физической силы или объема собственно воли. Здесь я обсуждаю общие черты иерархий и иерархической борьбы.

Наблюдая процесс иерархического расслоения, можно видеть стремление высших иерархических слоев к обособлению от низших. В частности, это было следствием стремления успешных закрепить свой иерархический успех, избегать иерархических утрат и, что немаловажно для сообщества, обеспечить экономию воли, ограничивая дальнейшее соперничество. Это приводило к этическим и правовым мерам стабилизации структуры, в том числе, к конструированию требований, подчеркивающих обособление. Обособлению содействовали различия в условиях жизни и в возможностях удовлетворения автоматизмов. Чем дальше заходило такое обособление, тем в большей степени высшие иерархические слои имели возможность изощряться в поисках новых методов возбуждения и удовлетворения автоматизмов. При этом были изобретены столь сложные и утонченные комплексы удовольствий, что воспроизведение иных ныне и при широких возможностях, по-видимому, затруднено. Придворный ритуал французских королей вряд ли повторим; творчество «комиссаров наслаждений» у римских императоров, по-видимому, невозвратно потеряно для человечества, так же как неповторимо наслаждение царя Артаксеркса, коему, как рассказывают, девиц натирали благовониями в течение 12 месяцев.

В то же время низшие слои были озабочены минимальным обеспечением гомеостаза. Складывалась своя этика, свой язык воли в различных слоях иерархиии. Человек, не воспитанный в традициях достаточно высокого иерархического слоя, практически не мог претендовать на проникновение в этот слой, ибо язык воли подчас был необычайно сложен для усвоения посторонними, не говоря уже о других препятствиях. В то же время язык воли низших слоев становился непонятным для высших слоев, и часто действовал принцип максимальной оценки незнакомой воли при встрече с представителями низших слоев. (Это наблюдается и теперь даже в обществах с высокой обновляемостью иерархических слоев+ .)

+ Достигнутая в демократических обществах степень обновляемости иерархий весьма важна для уменьшения фрустрации низших слоев, которые раньше не могли надеяться на иерархический рост даже в своем потомстве. Следует, однако, помнить, что проникновение представителей низших слоев иерархий в высшие часто связано с привнесением в эти высшие стой этических обычаев, характерных для низших слоев. Во многих случаях это учитывается консерваторами соответствующих иерархий, стремящимися помешать обновляемости или хотя бы установить известные ограничительные цензы. Известны ограничения на вступление в некоторые частные клубы, равно как и в профессиональные ассоциации.

К установлению такой обособленности слоев и закреплению ее в праве и обычаях имело смысл стремиться, ибо, как правило, высшие слои иерархий объединяли людей, обладающих (часто наследственно) большими запасами суррогатов воли и поэтому не подготовленных к прямому волевому соперничеству. Обособление наблюдается не только в отношении разных слоев одной иерархии, но и в отношении иерархий, образованных по разным признакам. Члены сложившейся иерархии, таким образом, характеризуются не только обладанием доминирующим иерархическим признаком, но и массой других обособляющих признаков, прежде всего подчинениям этическим и языковым требованиям данной иерархии. Так, например, недостаточно уметь поднимать тяжести, чтобы быть в иерархии штангистов: требуется соблюдение системы норм. Нарушение их влечет дисквалификацию спортсмена, несмотря на его физические достоинства. Подчинение этике во многих проявлениях человека и знание языка воли являются условием его достойности быть в данной иерархии, коль скоро при этом он обладает необходимыми для этой иерархии признаками (скажем, должным объемом материального суррогата или объемом знаний, навыков, творческих способностей и т.п.). Соседи по иерархии контролируют эту достойность — известен институт чести. Способность самоконтроля «я» на соответствие своему месту в иерархии, активизируемая страхом перед иерархическими утратами, известна у человека как совесть. Как правило, этика подкреплялась ссылками на освященность высшими силами, поэтому механизм самоконтроля следования этике иерархий — совесть — мог претендовать на роль божьего ока в человеке. (Сказанное применимо также к иерархии, к которой человек, быть может, только сам себя причисляет, не считаясь с мнением окружающих.) Другой вид иерархического самоконтроля — стыд (см. ниже).

Существовавшие трудности проникновения в высокие слои иерархий, связанные со сложностью языка воли и этических требований, некоторым ярким и наиболее упорным людям удавалось преодолевать: известно, что даже во времена наиболее глубокого обособления иерархий бедняк-крестьянин, бывало, становился ученым, раб — военачальником или придворным. При этом действовали как посредством терпеливого прохождения череды иерархических ступеней, так и с помощью насильственных перестроек иерархии иерархий. Последний (революционный) метод широко применяется и теперь, хотя обособление иерархий ныне повсеместно становится менее глубоким, что облегчает проникновение низших в высшие слои. Можно сказать, что теперь в демократических странах сравнительная легкость иерархического обновления содействует общественному миру, хотя и связана с риском того, что лица, недостойные общественного доверия, могут проникнуть в высшие слои государственной структуры.

В последнее время стал более интенсивным процесс образования новых иерархий: для удовлетворения автоматизма иерархического роста не обязательно бороться за первенство в традиционных иерархиях, можно основать новую и быть там первым. Свобода предпринимательства во многих странах открывает для этого широкие возможности. Мы наблюдаем этот процесс также на примере специализации в науке, дробления спортивных иерархий (появление тематически новых видов соревнований), умножения общественных организаций, поиска оригинальных направлений в искусстве, соперничества любителей самых неожиданных увлечений. Нынче трудно преуспеть в коллекционировании мумий фараонов, но зато можно выбрать оригинальную тему коллекции, скажем, собирать предметы, найденные в желудках убитых слонов, и сделавший это будет хотя бы вначале первым в основанной им иерархии. Конечно, не так просто основать иерархию с новым доминирующим признаком, обычно нужно, чтобы кто-то признал существование этой иерархии. Но человеку помогает способность иллюзорного удовлетворения этого автоматизма, способность во многих случаях быть самому судьей своего успеха.

Иерархическая структура появляется в любой группе взаимодействующих людей; чаще всего доминирующие параметры иерархий в группе заимствованы от традиционных, т.е. ценным считается обладание важными суррогатами воли, обычно материальным, информационным и волевым, но возможно собственное иерархическое творчество (скажем, в группе юношей помимо традиционных могут быть чтимы способность к подражанию голосам животных или умение пускать дымовые кольца).

Основать новую иерархию проще, если на взгляд окружающих это не сулит инициатору особых волевых выгод; в противном случае выделение новой иерархии может осуждаться людьми и вызывать противодействие, особенно когда в данном обществе не привыкли еще к идее полииерархической структуры: человека заставляют довольствоваться традиционными иерархиями, и поиск оригинального пути осуждается как попытка возвыситься в обход тех трудностей, которые преодолевали другие+ . Особенное противодействие вызывает попытка возвыситься в традиционной иерархии нетривиальными методами; так, например, цеховые уставы в средние века запрещали использование технических нововведений. Во многом ту же природу имеет ненависть к этническим и национальным меньшинствам, стоящим выше основного населения по знанию путей проявления воли. Такова, по-видимому, основная причина антисемитизма в Европе и России: евреи в чисто волевом отношении, т.е. посредством применения физической силы, не могли соперничать с европейскими нациями, но еврейский вклад в развитие культуры Европы был возможен благодаря тому, что евреи предпочитали прямому волепроявлению поиск оригинальных путей проявления воли и использование информационного суррогата. Это мнение об основной причине антисемитизма подтверждается известным из истории параллельным преследованием евреев и интеллигенции.

+ В этом смысле свобода в США и других развитых демократических странах гораздо шире, чем то, что может быть дано набором традиционных демократических свобод. В этих странах существует признанная обществом, а не только государством «свобода иерархического самоопределения, включая свободу создания новых иерархий. Об этом часто забывают те, кто пытается насаждать демократию в обществах, не вполне к ней готовых, т.е в обществах с неразвитой полииерархической структурой. Можно даже сказать, что сформулированные нормы «о политических свободах — это итог демократического развития, а не условие или причина, хотя я не уверен, что смогу ответить на все возражения по поводу этой фразы.

Сказанное о расслоении первичной иерархии в процессе эволюции человеческого общества и выделения из нее иерархии по знанию путей проявления воли и другим признакам можно наблюдать на группах детей: чисто волевые признаки с возрастом уступают место по ценности другим, интеллектуальным и эмоциональным достоинствам, так что детские иерархии как бы повторяют тот путь развития, который был проделан человечеством.

Для окружающих их взрослых дети являются фактически низшим иерархическим слоем и ощущают свое подчиненное положение весьма остро; такая ситуация способствует распространению среди них приемов проявления воли, характерных для низших иерархических слоев, например, лжи.

Традиционная педагогика всегда рассматривала детей как обреченных на участие в традиционных и иногда конкретно предписанных иерархиях независимо от качеств их характера. В последнее время, впрочем, в педагогике часто учитывают важность удачного выбора будущей иерархии соответственно характеру подростка. Разумно предполагать, что при современном многообразии иерархий для каждого человека, не обделенного природой чрезмерно, существует хотя бы одна иерархия, в которой он займет не последнее место лишь в силу своих природных данных. Такое оптимальное первичное иерархическое самоопределение нетривиально в силу трудности анализа характера. Ситуация осложняется тем, что воспитание способности подавлять некоторые автоматизмы искажает характерологическую картину и для педагогов и для самого человека; мало того, человек для иллюзорного удовлетворения автоматизма увеличения объема воли сам успешно искажает в своем представлении картину значимости представленных у него автоматизмов. Как это ни трудно, но оптимальный выбор иерархии в соответствии с характером — это то, ради чего обществу стоит развивать более совершенные методы анализа характера, не ограничиваясь примитивной оценкой интеллекта в школах.

Отмечу некоторые аспекты поведения первых в иерархии. Достижение первенства в определенной иерархии не исключает стремления к дальнейшему иерархическому росту. В этом случае закрепляют свое первенство, увеличивая иерархический разрыв с прочими, продолжая соперничество с бывшими и потенциальными соперниками; начинают соперничество за рост в более высокой иерархии, чем та, в которой уже достигнут успех; содействуют соперничеству иерархий так, чтобы повысить значение своей в иерархии иерархий, или стремятся занять первенство во многих иерархиях сразу. Примеры поведения по такой схеме в истории выглядят однообразно, но для современников всегда новы. Вот пример, еще не утративший в сознании людей своей оригинальности: Сталин, заняв первенство в партийно-государственной иерархии, упрочил правящее положение этой иерархии в обществе, укрепляя свое первенство, уничтожая соперников и тех, кто когда-то был соперником, и тех, кто в будущем мог оказаться таковым; претендовал на первенство в иерархии по другим признакам (военному искусству, доброте, науке), возвышал положение своей страны в иерархии наций и завоеваниями, и иллюзорно, исправляя историю: русское воинство, как оказалось, всегда было самым победоносным, русские ученые — первооткрывателями и т. д.)+

+ Это — пример многовариантности в моем собственном мышлении. Описанное здесь поведение Сталина с иерархической точки зрения производит иное впечатление по сравнению с политическим анализом его деятельности, который я обсуждал ранее (см. «Победитель коммунизма»).

Первые и высокопоставленные в иерархии оказывают существенное влияние на поведение людей не только способностью подчинять и возбуждением автоматизма покорности, но и тем, что как бы источают волевой суррогат: встреча со значительным лицом возбуждает у людей автоматизм иерархического роста (в быту говорят: «Людям хочется быть лучше».). Да и само общение со значительным лицом обычно повышает человека в его собственных глазах и затрудняет способность критической оценки этого иерарха. Поэтому большинство правителей время от времени показываются народу, а кандидаты на выборах стараются пожать как можно больше рук. Физическое прикосновение к лицу значительному нужно человеку биологическому так же, как моей собаке нужно, чтоб я ее погладил, так же, как Антею нужно было прикосновение к матери-земле. Те, для кого существенно практическое знание социальной психологии, с успехом пользуются социобиологическими приемами, несмотря на то, что почтенная университетская наука пытается объяснить поведение людей лишь в терминах культуры и пренебрегает животной природой людей.

Приведу отдельные примеры удовлетворения автоматизма иерархического роста и демонстрации иерархической значительности: иллюзорное удовлетворение (моделирование в сознании соответствующих волевых ситуаций — мечты, мания, радость болельщика за спортивную команду при ее успехе, вера в какой-либо особый свой талант, постоянное изыскание у себя каких-либо завидных качеств);

демонстрация обилия информационного суррогата и знания путей проявления (поучения, усложнение речи с употреблением научных терминов и со ссылками на малоизвестные факты);

демонстрация обилия волевого суррогата (случайное упоминание или хвастовство значительными знакомствами, подчиненными, детьми);

удовлетворение автоматизмов посредством больших затрат волевого и материального суррогата (роскошь, изыскание новых сопряжений автоматизмов);

демонстрация адаптированности стремления к иерархическому росту;

жалоба на случайные события или нечестные происки соперников как на объяснение иерархического неуспеха;

намеренное избрание иерархии явно низшей, чем можно было бы («лучше быть первым в провинции...»);

исследования причин успеха других людей с намеренным обращением внимания на случайное содействие успеху, нечестность, на помощь сильного покровителя;

намеренное принижение себя (самоуничижение: «Я маленький человек, а все же достиг чего-то»);

демонстрация страданий, лишений и прочих волевых утрат, свидетельствующих и об устойчивости воли (сети лишения были перенесены).

В простых волевых иерархиях первенство демонстрируется с помощью проявлений силы, активности; дробление иерархий делает более убедительной демонстрацию возможности не проявлять волю благодаря обеспеченности волевым суррогатом (расслабленная поза, замедленные движения, сонливость, в некоторых случаях — неподвижность). У многих народов телесная полнота — завидный иерархический признак, свидетельствующий о довольстве и отсутствии необходимости работать физически+ . Замечу, что человеку недостаточно раз убедиться в достижении желаемого положения: человек все время хочет убеждаться в этом и испытывает удовлетворение от подтверждений своего высокого положения, например, поучая, выговаривая кому-либо нижестоящему, доставляя и наблюдая страдания зависимых от него людей, наблюдая восторги поклонников или хотя бы ощущая внимание окружающих. Конкретные методы такого иерархического подкрепления каждый выбирает сам в зависимости от своей общей культуры и от характера иерархии, в которой он достиг успеха. Следует помнить и о том, что во многих случаях иерархическое подкрепление играет важную практическую роль в сохранении достигнутого положения.

+ Чернышевский в прошлом веке заметил связь подобных иерархических признаков с эстетическими оценками.

Иногда люди пренебрегают «границами приличий» в стремлении к иерархическому подкреплению, так что их поведение вызывает насмешки или раздражение окружающих, но следует помнить, что это подкрепление — нормальная человеческая потребность. Поскольку есть иерархический инстинкт, постольку нужно его удовлетворение. Обычай отрицания самого существования этого инстинкта достаточно распространен, поэтому часто люди стыдятся его проявлений, стараются выбирать неявные, незаметные методы иерархического подкрепления.

Взаимопомощью людей в области удовлетворения инстинкта иерархического роста является вежливость. Как методика общения она весьма ценится, ибо многим приходится довольствоваться иллюзорным удовлетворением этого инстинкта. Вежливость — это демонстрация высокого иерархического положения собеседника, часто с акцентом на то, что он хотя бы в чем-то выше говорящего. Посредством такого волевого обмена можно взаимно возбуждать автоматизм корпоративности, демонстрируя отказ от соперничества. Вежливость проявляется в употреблении «любезных» речевых штампов. Характер этих речевых штампов переживает века. В русском языке устранили вежливое обращение «господин», но я часто слышал в беседах людей вежливость на новый лад: «начальник», «командир». Распространено символическое исполнение позы покорности (поклон). Известно этическое запрещение повернуться к собеседнику спиной — забавный атавизм в культуре, ибо на ценность обмена информацией поза говорящего мало влияет, но показать спину — это реликтовая демонстрация своей силы, ибо лишь сильная воля может позволить себе роскошь невнимания к встречной воле.+ Точно так же есть этическое запрещение продолжать обычные занятия при появлении чтимого лица или своим поведением выделяться из группы собеседников. Люди в среднем необычайно уязвимы, как только речь идет пусть о малейшем умалении в признании их иерархического положения, и те, кто принадлежит к средним и высшим слоям иерархий, весьма чувствительны к пренебрежению вежливостью.

+ Есть и другой биосоциальный смысл показа спины. Это может быть следствием доверия, а не пренебрежения. Мой кот обычно обозревает мир, сидя спиной ко мне, по-видимому оттого, что с моей стороны он защищен от опасных неожиданностей.

Однако в низших слоях иерархий вежливость, по крайней мере пока, еще не получила широкого распространения (или там могут быть другие формы проявления вежливости, непонятные средним и высшим слоям). Можно себе представить, что необходимость проявлять вежливость к иерархически высшим приводит к восприятию вежливости низшими не как символической, а как действительной демонстрации покорности. Интересно в связи с этим наблюдение Евтушенко, который сделал замечание служительнице аэропорта в СССР по поводу грубого обращения с иностранцем. Ответом было: «А я что — на брюхе перед ним должна ползать?»+ Весьма характерно, что в ответе служительницы вежливость уподобляется ползанью на брюхе, что, как известно, есть экстремальная поза покорности.

Замечу в связи с этим, что распространенные теперь жалобы на невежливость в России, как на следствие недостаточного воспитания,— неосновательны. Воспитание тут практически ни при чем. Дело в многочисленности иерархически приниженных людей в обществе, что неизбежно влечет распространенность черт поведения, свойственных низам иерархий. Власти в России слишком долго препятствовали свободному иерархическому развитию общества, в том числе росту полииерархичности, так что общество в целом оказалось иерархически придавленным. В такой ситуации можно тратить время и деньги на борьбу с невежливостью, ложью, мелким воровством и мелкими проявлениями агрессии, но это будут напрасные траты ресурсов. Лишь иерархическое раскрепощение общества может постепенно исправить ситуацию.

+ Е.Евтушенко, «Невоспитанность воспитания.», Советская культура, 11.3.89.

Заключая этот краткий обзор иерархических мотивов поведения, напомню о пределах иерархического успеха, о которых я писал в «Будущем России». Поскольку цивилизованные методы успеха связаны с накоплением суррогатов воли, то люди весьма успешные рано или поздно должны были приближаться к пределу не только своих возможностей накопления, но и к предельному количеству суррогатов, которые в принципе можно накопить. Так, волевой суррогат ограничен количеством живущих людей, материальный — суммарным богатством человеческого рода+ . Хотя никто из известных истории иерархов не достигал этого предела накопления, но локально, т.е в отдельной стране, предел бывал достигаем и те иерархи, которые не хотели ограничиться таким локальным успехом шли на захваты соседних стран и ужесточение приемов властвования. Это означало, что дальнейшие иерархические победы были разрушительны для самого слоя победителей и, в то же время, упрочение власти победителей влекло к принижению всех остальных. Лишь в последние два века человечество нашло способы практически неогранниченного иерархического роста успешных. Я имею в виду демократический капитализм — строй, при котором успехом является не накопление произведенного, а активность самого производства. Социально важно при этом то, что успех производителей реален лишь тогда, когда есть сбыт, т.е. когда обеспечен иерархический рост, а не принижение остального населения или его существенной части.

+ По-видимому, нельзя указать предела в накоплении информационного суррогата, ибо предел возможностей познающего наступает намного раньше. Впрочем, основные иерархические битвы, известные из истории человечества, разворачивались не в борьбе за знания.